Дни в Шпиле ничем не отличались один от другого. Статичность обстановки сама по себе мало волновала Долорес: жизнь на "Деметре" тоже была весьма однообразной, однако, даже так, в ней была какая-то цель, движение, и причины просыпаться по утрам. В этом отношении Шпиль больше походил на лимб или извращённую версию её родного мира. Шпиль не мог предоставить ей ничего большего, кроме как "смирись с тем, что времени здесь не существует", и Долорес не оставалось ничего, кроме как смириться.
"Да уж. Мир под властью богов - то ещё место..."

Квартира Долорес отличалась почти кричащей роскошью по сравнению с жилыми корпусами "Деметры". Прежде у неё никогда не было столько личного пространства, однако, стоило ей взглянуть на вид в панорамных окнах, как что-то внутри неё холодело от безысходности. Она видела космический вакуум. Всю жизнь провела, разглядывая пустоту за окнами станции. За этими же окнами она видела лишь небытие, там не было даже пустоты.
Поэтому шторы в квартире Долорес всегда были задёрнуты.

"Магия" находила у местных больший отклик, чем технический прогресс, что не было так уж удивительно для места, где боги ходят среди немёртвых. Но Долорес не знала этого языка. Для неё собственная "магия" всегда была чем-то глубоко рациональным, но теперь, когда её родной мир пришёл к своему закономерному концу, оказалась поймана в ловушку собственной неспособности говорить с ними на одном языке.
Единственной отдушиной в этом обскурно фальшивом мире была Дарси. Она нередко ставила Долорес в тупик, была непривычно прямолинейной, грубой и резкой, но в этом несовершенстве оказалась более настоящей, чем всё, что было здесь доступно. Её присутствие спасло Долорес от первой на её памяти бессонницы, мучительной и истощающей. И у них словно не было другого выбора, кроме как начать делить постель во всех возможных отношениях.

Долорес с нежностью целует спящую подругу в висок, задержав взгляд на зрелище её умиротворённого лица, и бесшумно выскальзывает из кровати. Улыбка Дарси неизменно возвращала ей твёрдую почву под ногами, и Долорес уже примерялась, каким завтраком собирается вызвать оную.
Рутина Долорес повторялась изо дня в день, потому и расслабилась, не ожидая никаких перемен. Так всегда бывает, когда что-то должно случиться в самый неподходящий момент. Капли воды окатили голую спину, но что-то было не так.
Ощупав свою шею под затылком, Долорес всё поняла.

- С добрым утром, - Долорес улыбнулась, слегка растеряно и как будто бы виновато. На ней не было ничего, кроме мягкого махрового халата, а платиновые волосы, влажные от влаги, липли к щекам, - Мы обе с самого начала знали, что это неизбежно, правда?
Долорес взяла девушку за единственную руку и потянула, позволяя дотронуться до крохотных островков сухой корки, пылью оседающей на коже от прикосновений. В других обстоятельствах заражение было бы для неё гораздо большей проблемой, но день сурка, царивший в Шпиле, мог бы сыграть им на руку. Поэтому Долорес была спокойна, больше переживая из-за того, что не совсем понимала ещё, как говорить о подобных вещах.
- Странно так говорить, наверное, но у меня как камень с плеч упал...

Отредактировано dolores (2024-02-04 12:47:16)

Что-то внутри Долорес скрутило. Словно бы иногда пустоте снаружи удавалось переступить порог её дома, проскользнуть холодными щупальцами под вечно опущенные шторы, чтобы заползти внутрь хозяйки, угнездившись в её груди. Всё это Долорес, конечно, гнала от себя, цепляясь за собственное холодное здравомыслие, которое редко когда её подводило.
Вот только всё чаще Долорес обнаруживала, что находится в точке, где правильного ответа не существует вовсе.
И нет никакого способа дать Дарси исчерпывающий ответ.

Долорес молчит и еле заметно хмурится, закусывая губу, пока Дарси осматривает её. Даже сейчас, даже с таким тревожным поводом, её прикосновения сами по себе были приятными. Руки Дарси отличались от её собственных, и это всегда рождало в ней интерес.
Но после следы от ладони и пальцев горели на коже, будто ожоги.

И всё же, самой болезни Долорес не боялась. Пускай разум её и был беспомощен в таких обстоятельствах, зато сердце подсказывало, что лучшее, что она может сделать - поделиться своим спокойствием с подругой. Следовать зову сердца было той ещё штукой, на освоение которой, вероятно, ей потребуется вся та вечность, которой проклял её Шпиль. Тонкие белые пальцы опустились на рыжую шевелюру, зарываясь в неё. Долорес сделала глубокий вдох и смогла взять себя в руки.
Ей хотелось верить, что она ничем не выдала своего смятения, и Долорес улыбнулась.
- Моё тело - искусственно созданный плод высокоточной селекции. После моего появления на свет оно так же было модифицировано. В совокупности, мой иммунитет примерно в 8-10 раз сильнее, чем у обыкновенного человека, - тонкие белые пальцы поглаживали спутанные после сна пряди, - В моём мире действительно не было прецедентов, подобных песчаной чуме, но я уверена, что темп развития болезни в моём организме будет значительно снижен.

Слёзы, что чужие, что её собственные, по прежнему оставались для Долорес неизвезданными землями. Ей был известен принцип работы слёзных желез, она знала об их функциях; но то по прежнему были знания разума, а не сердца. Сердце же... Терялось. Пропускало удар, когда она чувствовала, как горячая влага остывает на её коже, превращаясь в ледяные следы.
Слёзы заразительны, и, хотя глаза Долорес остались сухими, она почувствовала, как внутри неё что-то туго стянулось, заставляя ком подступить к горлу.
Вопреки этому, она опустила ладонь с макушки Дарси ниже, к щеке, поднимая её лицо к себе.

- Я испытываю облегчение, потому что это стирает между нами последнюю границу, - Долорес мягко и искренне улыбнулась, намеренная прогнать сомнения и из своего сердца, и из сердца подруги, - Нам больше не нужно соблюдать меры предосторожности, покидая Шпиль... Или винить себя за то, что мы их не соблюдаем, - девушка издала тихий и непроизвольный виноватый смешок. Пальцы обеих её ладоней легли на лицо Дарси, смахивая с загрубевшей кожи слёзы.

- Кроме того, Дарси, не забывай: мы обе учёные. У нас есть наше желание, и целая вечность впереди. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

В Шпиле было мало способов занять себя. Если вычесть все доступные им параллельные миры, всё, что оставалось - это совместный досуг, неизбежно завершающийся сексом. Занятие, вне всяких сомнений, исключительно увлекательное, но даже оно могло приесться. Болезнь, способная уничтожить целый мир, показалась им достаточно занимательным явлением, чтобы сосредоточиться на нём в тусклом безвременье. Девушки нашли небольшое помещение под лабораторию, которую обустраивали оборудованием, принесённым из чужих миров, эпохи которых разнились, а потому их рабочая комната была обставлена по меньшей мере, эклектично.
Прежде Долорес занималась этим от скуки и из интереса к самой Дарси; сейчас же, размышляя об этом и глядя на подругу, она вдруг почувствовала, что собственное заражение словно было для неё недостающей частью картинки, которую она пыталась собрать из уже доступных ей кусочков. Поэтому Долорес наклонилась к Дарси и нежно поцеловала её в губы, словно надеясь таким образом передать ей и немного собственного спокойствия, и немного собственной зарождающейся страсти.

Потому что она правда верила: они справятся.

Потому что есть вещи, что сильнее даже чумы, пожирающей миры.

Отредактировано dolores (2024-02-12 17:20:12)

Возможно, осознание приходило постепенно, покуда Долорес ступала на неизведанную ей прежде землю глубоких человеческих переживаний. Возможно, ей просто ещё многое предстояло узнать о себе самой.
Но в этот момент она отчётливо ощутила, как на её стерильной, кипельно-белой душе вдруг образовалась уродливая, кровоточащая рана. Раньше у неё на всё был простой ответ. Запачкалось - очисти. Ранено - залечи. Но сейчас она почувствовала нечто необычайно странное: словно бы она дорожила этим уродливым душевным надрывом.

Долорес не произнесла ни слова. Только крепче сжала Дарси в объятиях, зарываясь лицом и пальцами в густые, насыщенно-медного цвета волосы. Холодный рассчёт всё ещё подсказывал ей, что, учитывая особенности башни, их шансы разрешить возникшую проблему были достаточно высоки, но, похоже, дело было отнюдь не в неисцелимой болезни неясной природы.
Дело было в самой Дарси. В слезах этой сильной женщины, которые она пролила впервые со дня их знакомства. В том, какой уязвимой и беззащитной она стала из-за неё. Словно бы обнажены были не только их тела, но и нечто гораздо более глубокое и личное.
"Похоже, я начинаю понимать, что писатели прошлого понимали в метафоре "сердца"... Ну и дела."

Теперь и у самой Долорес выступили на глазах слезинки. Но то были не слёзы страха, отчаяния, раскаяния или потери.
Это были слёзы благодарности. Слёзы счастья за то, что Дарси показала ей, что такое, когда тобой дорожат. Это ощущение, тёплое в кончиках пальцев и обжигающее в груди, кажется, стало для неё ответом на вопрос о том, почему так называемая "Утопия" пала, и почему Долорес совсем не сожалела об её крахе.
Волосы Дарси пахли приятно. Возможно, то была лишь иллюзия впервые осознавшей себя влюблённой девушки, но женщина в её объятиях словно бы источала еле заметный запах костра, соснового леса, приморского бриза...
Это была запах свободы. И если заражение было ценой тому, чтобы в полной мере осознать и прочувствовать это, то оно, вне всяких сомнений, того стоило.

Долорес чувствовала, как успокается сердцебиение Дарси, как выравнивается её дыхание, и только продолжала гладить её рыжие пряди. То, что поначалу показалось раной, вдруг переродилось в её груди ощущением тепла и света, которое хотелось разделить с той, кто сейчас перед ней. Слёзы высхоли; осталась только нежная темнота, в которой не было ничего, кроме их дыхания, звучащего в унисон. Долорес вдруг отчаянно захотелось большего, и она подалась вперёд, толкая свою подругу вниз, на белые простыни. Её тёплое дыхание коснулось губ девушки, и путь назад был отрезан. Слившись в глубоком, страстном поцелуе с Дарси, Долорес казалось, что она может с лёгкостью утонуть и раствориться в тепле этой женщины. Это не было похоже на обычную страсть между ними, и, кажется, сейчас у неё просто не было лучшего способа выразить внезапно нахлынувшего на неё чувства, чем подарить ей свой самый долгий и самый нежный поцелуй. Их пальцы переплелись, и только когда голова Долорес закружилась, а дыхания перестало хватать, она отстранилась и, не размыкая пальцев, легла рядом, устроив голову на плече Дарси. Биение её сердца успокаивало, прогоняя любые дурные мысли, и Долорес улыбнулась.
- Расскажи мне подробнее об этой "песчанке"... Всё, что знаешь. Кажется, в последний раз мы остановились на её необъяснимой природе, верно?..

Отредактировано dolores (2024-04-06 22:21:13)

Кончиками пальцев Долорес вырисовывала фигуры на коже Долорес, пересчитывая подушечками каждый из многочисленных шрамов на её теле. Можно было справедливо сказать, что эта женщина перевернула её мир, поставив под сомнение все догмы, которыми она жила прежде. Но не этого ли она искала, позволив своему миру сгореть дотла у неё на глазах? Разве не для того, чтобы увидеть иное, она позволила испепеляющему пламени объять и Юнектис, и Деметру, и саму себя?
Иногда ей в голову приходили до смешного сентиментальные мысли, которым не было места там: Дарси как будто была воплощением того апокалиптического огня. Могущественная, иррациональная, непознаваемая... Смешно о таком думать, да и только; но Долорес находила своё удовольствие в том, чтобы позволять себе время от времени такую горько-приторную слабость.
- Интересно... - Долорес сама не заметила, как произнесла это вслух, - Если бы мой мир мог говорить, что бы он сказал о своём человечестве?..
Долорес осеклась, когда заметила, как легко мысль соскочила с её губ.

- Не бери в голову. Это риторический вопрос, - вздохнула девушка, крепче прижимаясь к Дарси. Её шея и волосы источали дурманящий сладкий запах, от которого у Долорес только сильнее кружилась голова, - То есть, ты хочешь сказать, что у этой болезни есть собственная воля и какое-то подобие разума? Это... Честно скажу, кажется невероятным. Твой мир был полон загадок, Дарси. Но я могу представить себе обстоятельствах, при которых хитросплетения эволюции приводят к такому результату. У любой божественной воли есть своё выражение в материальном... За попытки свести абсолютно любые явления к строгим материальным процессам мой мир и поплатился, однако, я собираюсь избежать подобной ошибки на этот раз.
Долорес лукаво улыбнулась (о существовании такой улыбки на собственном лице прежде она и не знала; даже в шпиле её доводилось видеть только Дарси) и выскользнула из объятий своей возлюбленной. Подавшись вперёд, она нависла над её лицом, и, спрятав прядь волос за ухо, продолжила свою речь:
- Я кое-что узнала о песчанке за то время, что мы провели здесь, милая Дарси. Не слишком много, но теперь я хотя бы знаю, куда копать. Твоё зелье мне пригодится, потому как нам с тобой предстоит совершить некоторое количество вылазок во внешние миры за необходимым мне оборудованием. А твоей... - Долорес легонько провела пальцем между грудьми Дарси, - ...задачей будет собрать всё, что знаешь об этой болезни: легенды, сказки, слухи, предания...

Долорес наклонилась вплотную к лицу Дарси. Так близко, что они могли чувствовать прерывистое дыхание друг друга и чувствовать тепло, которое источали их губы. Долорес облизнулась кончиком языка, и взгляд её вдруг стал необычайно серьёзным.
- Потому что я не собираюсь сидеть, сложа руки. Этот феномен не только коснулся меня лично; он ещё и бросает мне вызов... Знаешь, раньше мне не приходилось чувствовать азарта, но твоё появление...
Долорес наклонилась ещё ближе, перейдя на шёпот.
- ...заставило меня испытать много сильных чувств, о существовании которых я прежде и не подозревала.

Отредактировано dolores (2024-04-08 12:31:19)

Не без внутреннего сопротивления, но Долорес позволила Дарси покинуть её объятия. Обстоятельства складывались страннее некуда, и девушка уже успела забыть и о завтраке, и о том, что огорошила свою спутницу страшным признанием, едва та успела встать с кровати.
Проводив мускулистую женскую спину взглядом, Долорес потёрла пальцами переносицу. Рядом с Дарси ей и галактика казалась по колено, но стоило остаться одной, как вся противоречивость одолевавших её чувств открылась хозяйке во всей красе. Она действительно не боялась, поддерживаемая как собственным здравым смыслом, так и силой Дарси, которая не оставит её. Однако, укол осознания собственной смертности оказался неожиданным и даже болезненным.
"Кто бы знал, что именно здесь, в безвременье, меня настигнут такие размышления..."

Но не то чтобы у неё было время на сентименты. Долорес решительно поднялась с кровати, набросила лежащий под ногами халатик на голое тело, и отправилась на кухню. Готовка увлекла её с первых же дней в Шпиле, открывшись как процесс, требующий в равной степени и точного расчёта, и творческого вдохновения. Особенно важной, однако, для Долорес оказалась та часть, где она могла разделить созданную ей трапезу с кем-то другим. Совершенно иррациональное чувство, но еда словно бы и правда становилась вкуснее, если чьи-то ещё вкусовые рецепты вкушали её.
Поэтому к моменту, когда Дарси вышла из душа, Долорес встретила её, подхватывая кофейную турку ровно в момент, когда пена на той поднялась, грозясь пролиться вниз по медным стенкам.
- Присаживайся, Дарси, - с улыбкой Долорес пригласила возлюбленную к завтраку, - Дай мне ещё немного времени, и всё будет готово.

Разобравшись с кофе, Долорес перевернула источающие сладкий ванильный аромат панкейки, и вернулась к нарезке фруктов на кухонной доске.
- Ты бы только знала, как сильно мне хочется составить тебе компанию, - девушка грустно улыбнулась, обернувшись к Дарси через плечо. Они редко покидали Шпиль раздельно, а если такое и случалось, то на Долорес накатывала неприятная, тяжёлая тоска, - Ничего страшного, - вздыхает она, - Надеюсь, твои записи хоть немного скрасят мой досуг.
Долорес сняла панкейки со сковороды, сложила их башенкой на две тарелки, полила сверху мёдом и посыпала колотыми орехами. Одну тарелку поставила на сторону Дарси, другую себе. Заправив фруктовый салат, она так же разложила его в две небольшие салатные тарелки, а после этого разлила кофе, подав напиток к основным блюдам. А после, поддавшись неожиданному порыву, нажала на кнопку жалюзи, поднимая шторы. За окном по прежнему было бескрайнее и глубокое ничего, но сейчас оно не вызывало ни тоски, ни тяжести в сердце, напротив, служа необычным фоном к их совместному приёму пищи.
- Это мой первый опыт приготовления "панкейков". Рецепт я взяла из кулинарной книги одного из индустриальных миров. Пожалуйста, поделись своими впечатлениями.

Отредактировано dolores (2024-04-15 13:53:29)