время меняет ее лицо. не такое детское, не такое нежное, она все еще видит в нем безграничное море невинности.

- меньше ребенка в тебе не стало.

подцепляет корочку на ранке в первую же минуту, заставляет волосы встать дыбом на шее, забирается в позвоночник, гладит нервы ледяными пальцами, скажи, химе, скажи, что ты видела? что-то видела, что-то сделала, море невинности, океан потерянных шансов.

- добилась чего-то полезного?

здесь есть место только нужным вопросам, никаких зачем? почему? пришла ко мне, молча в дверь постучалась, так, как делали это в детстве, она знает ответ и без шелеста ее голоса. дверь закрывается, отрезается путь к отступлению, лицо повзрослело, роста не прибавилось.

смеется.

- тяжело тебе, химе-сенпай? видишь что-то во снах?

мешки под глазами, руки в поисках оружия, она подмечает запачканные тревогой миллиметры, готовится надавить на синяки, ножом пройтись по царапинам.
показывает на кресло, остается стоять, сложив руки на спине, в улыбке ее знание. мане не принадлежащее.

- открывай рот.

перед ней другой человек, кости скрипят, мышцы напрягаются, волосы встают дыбом, персонализированный ночной кошмар, когда не можешь сдвинуться с места.

другой человек, команды выполняющий по инерции.

смотрит в глаза, не может там найти привычного, ненависти, недоверия, презрения, только усталость какая-то, выдрать бы с корнем ее. недовольно хмурит бровь и берет со стола [ что-то ].

- пилюля от кошмаров. ты же этого хочешь?

засовывает в рот, помогает закрыть, ударяя снизу по подбородку, неаккуратная и агрессивная, как это бывает, когда начинаешь тонуть. яд мажется по языку, растекается по горлу, лезет в мысли, капкан, попалась, удовлетворение отсутствует.

- ну? рассказывай. повествуй.

сама не знает, чего добивается. лезет куда-то, пробирается в щель в стене, а откуда эта стена появилась? когда? сколько тебя, химе, не было? в глазах узнавание, но далекое, морозящее. что-то не так, понимает.