Сказать, что разговор сошел с рельс, было бы преуменьшением. Он сошел с рельс, сложился гармошкой, загорелся, взорвался и упал в окружающее Шпиль ничто. В смысле отвалился хвост? Как это должно работать и, учитывая тенденции отдельных экземпляров придонной рыбы человеческого приличия, как именно он был прикреплен?

Риза открыла глаза, фокусируясь на девушке перед ней. Картинка ее своеобразного душевного состояния плыла и дрожала – признаки мелкихперебоев в работе сознания. Только в общем буйстве красок виднелась явная недостача темных цветов, на которые намекал бы печальный тон ее заявления.

– Что-то мне подсказывает… – начала было Шард, когда ее ненастоящее зрение буквально застелило полотно новых цветов, заполонившее душу пострадавшей. Спешно она зажмурилась, постепенно возвращаясь к своему обычному невозмутимо-невидящему выражению лица, – …что ты самую малость переигрываешь.

А актриса погорелого театра уже будто бы соскучилась по высокому напряжению, схватив Ризу за руки и, разумеется, получив еще один разряд статики в процессе. Дерзкий маневр, в паре со взглядом куда-то на уровень глаз – кто-то хорошо знал, как не дать невольному собеседнику времени на подумать и понять, что конкретно от него хотят. Да, конечно, взять ответственность, это же правильно… но вот на потрогать, даже будучи обычным смертным, так просто не соглашаются. Само слово прямо-таки сочилось какими-то не самыми лучшими мыслями.

Одним плавным движением Шард чуть отступила назад и потянула девушку за собой, мягко, но настойчиво поднимая ее с коленок и ставя обратно на ноги – ее не самый внушительный рост был тому хорошим подспорьем. Ожидаемо, хвост на земле лежать не остался. Иносказательно поймав врушку за руку, она изобразила более-менее правдоподобную улыбку.

– К сожалению, чтобы попытаться надавить на чье-то чувство вины, надо сперва убедиться в его наличии. Ну, давай заново. Откуда и почему ты меня уже знаешь, и что это была за жуткая интонация в конце. Сдается мне, тебе не за ручки подержаться хотелось, – предполагать заранее точный спектр ее желаний подсистемы рукотворного духа отказывались. То была дикая территория.

Поддавшись моментной идее, Риза стащила со смертной очки, примерив их на себя и сверкнув на миг лиловым отсветом глаз.

– Вроде как очки должны дополнять образ фигуры авторитетной и интеллектуальной. Как раз подойдет для нашего маленького допроса. Мне идет? – добровольное пожертвование в гардероб, на какое вопрос ненавязчиво намекал, она находила неплохой компенсацией за столь наглую попытку навязать ей какое-то решение. Тем более проигрышное.

Отредактировано rhysa (2023-12-31 13:18:45)

Спираль спотыкавшихся друг о друга оправданий наверняка говорила Ризе только одно – она наткнулась на очень потешную смертную в своей обыкновенной прогулке. Недоигрывает она, разумеется. Даже само слово, ею же выбранное, однозначно говорило, что все происходящее – именно что простая роль, которую она как-то там играла. Да, строить такие умозаключения было на порядок проще, зная реальное положение вещей наперед, но это не мешало Ризе ощущать собственное интеллектуальное превосходство.

– И подумала, что стоит воспользоваться шансом и как следует меня облапать, да? – «ненавязчиво» закончила она оборвавшуюся на самом интересном цепочку умозаключений со все той же хитрой улыбкой.

– Вообще если вдуматься, мне, наверное, подойдет оправа потоньше, – получив своеобразную печать одобрения, Шард опустила взгляд на открытую ладонь, пользуясь своим специфичным зрением на манер зеркала.

Либерти, значит. Человек и симбиот. В Союзе ходила какая-то шутка про человека и пароход, но пароход в этой компании подменяла, видимо, Риза. И в самом деле ее новая знакомая основательно наводила о ней справки. Вычислить неназванного друга с ходу не получалось, но список быстро сошелся до персонала и завсегдатаев Магнолии, Гуся и Посмертия. И может быть отдельных товарищей по вылазкам в миры. Говоря о них…

– Подожди, тридцать четвертая? – прилипший номерок с их вылазки вспомнился сам собой, – Но она же транзисторная. Я видела в ней что-то, да, но все-таки основа там транзисторная. Ты думаешь, у вас что-то получится?

На фоне калейдоскопа искусственных и близких к таковым форм жизни, слово «робот» в Шпиле теряло большую часть своего смысла. Риза, потратив какое-то время на освоение всей ситуации с Землей и ее копиями, развела понятие роботов на три категории. И транзисторные среди них были самыми сомнительными кандидатами в партнеры.

– Вообще у меня в мире тоже не было роботов, – она уже предвкушала сконфуженное «но ты же…», – так что я понимаю. Разбираться, как устроены каноничные технологии, может быть сложно, не говоря об экзотике. И я настолько далеко в экзотике сразу по ряду причин, что называть меня роботом не очень правильно.

Она оборвала начавшуюся было длинную тираду. Возможно, склонность Либерти к длинным словесным потокам была заразна. Или до нее добралась свойственная смертным тяга пересказывать события былых времен в поисках непонятного облегчения.

– Вкратце. Я не очень вижу, как тебе это поможет с тридцать четвертой, но, если тебя интересует что-то конкретное – спрашивай. Я знаю, что полный доступ к чьему-то телу вызывает в смертных умах целое сонмище грязных мыслей, так что в вопросах тактильного контакта давай будем крайне сдержанными и вежливыми. Идет?

«Дочь ученого» в своих методах и наклонностях уподоблялась шарлатанам-целителям из родного мира Ризы, которые детальный осмотр провести были готовы завсегда, а вот за лечение ручаться не торопились. Или тем людям, которые разрабатывали тела корабельных автоматонов-адьютантов. В аргументах ее проблем не было, в отличие от предпосылок, на которых эти аргументы строились…

Хотя бы к чувству стиля Либерти у нее вопросов не возникало. Возможно оттого, что здесь они сходились во мнениях. Да, смертная вдавалась в куда более детальный разбор образов, навеваемых разными оправами, тогда как Шард опиралась больше на компаративный анализ «так правильнее, чем эдак», но в целом их выводы сходились к одному: эти очки лучше смотрятся на оригинальном владельце.

– Значит, все правильно. Авторитет больше ассоциируется с жесткостью и строгостью, все-таки. Я думала о какого-то сорта униформе, но она имеет свойство терять оригинальный посыл при переходе между мирами… – смелой попытке точно так же реквизировать у нее очки посередь разговора она никак не препятствовала.

На резко смутившуюся Либерти она аккуратно взглянула одним глазом разбирая очередную вспышку цветов на составляющие. Разложить по полочкам, что в смертной душе было чем, было по-прежнему задачей невыполнимой, но хотя бы Риза догадывалась, в какую сторону вообще думать. Сложным делом были все эти переживания, отсутствие нужды их чувствовать было одним из немногих благословений недоработанного тела.

– Ты… – она пропустила обычную критическую оценку чужих умозаключений, перейдя сразу к разбору полетов, – Я не ручаюсь конкретно за восприятие Шей, но это звучит как если бы ты просто поставила ей задачу: продемонстрировать свое умение или неумение танцевать. «Свидание» – это метрическая тонна подтекстов, которая опирается на то, что вы думаете одинаково. Вы не.

Естественно, факт того, что за пределами общих фраз сущность и содержание свиданий Риза не понимала, был аккуратно опущен. А Либерти, тем временем, добралась до интересующих ее вопросов. Начала она за здравие, закончила, разумеется, за упокой. Факт того, что упокой начался не сразу, уже свидетельствовал о некотором прогрессе. Они почти понимали друг друга, получается!

– Транзисторная робототехника полагается на нагромождения простейшей логики, чтобы обрабатывать сложные вещи вроде сознания и целеполагания. – повторяя ее жест, Шард отсчитала единицу на пальцах, – Здесь и сейчас тебя волнует одна ее особенность: когда тебя сейчас обуяли чувства, тебе осталось только краснеть и как-то с ними справляться. Транзисторный разум ведом логикой: если какая-то симуляция эмоций заходит в тупик или выходит из-под контроля… – она провела ребром ладони по горлу в довольно универсальном жесте, – Снять задачу. Наблюдай перепады настроения с какого-то на нейтральное: в эти моменты лишние процессы и снимаются.

Она говорила из широкого опыта голой теории, экстраполированной из поведения примитивных машин из пары миров типа «Земля». Ненадежный источник, который, тем не менее, еще не успел оказаться развенчанным в прах.

– Я работаю на радикально ином принципе. – два пальца, – Это тело одержимо пандемониумом недоделанных душ, и вместе они слагают все системы управления и сознание. Я не могу уподобиться транзисторному роботу, потому что у нас с тобой больше общего, чему у меня с ними. Даже механически транзисторные тела состоят из кучи деталей, а мое – просто сплошная масса материала.

А вот третий вопрос заставил ее плотно задуматься. В пересчете на смертное время выходила максимум секунда, но сама Риза ушла в размышления с головой. Конечно, «опасаться» было некорректным выражением, но в остальном, а почему? Три пальца.

– Наверное, дело в том, что это тело не до конца мое. И я считаю своим долгом оберегать его от всяческих сомнительных посягательств. В число которых, к сожалению, – «нет» читалось из тона очень уверенно, – попадает и твоя исследовательская инициатива. Будь у тебя младшая сестра, ты бы разрешила мне с ней станцевать?

Щелкнув пальцами, она создала в своей руке короткий нож из полупрозрачной лиловой материи. Едва Шард отметила, что Либерти успела как следует разглядеть своеобразный реквизит, он рассыпался в пыль с едва различимым звуком. Эта маленькая демонстрация просто намекала, какой ответ был правильным.