[indent]Выглядел этот мир, откровенно говоря, паршиво. Хотя, возможно это не мир в целом, а именно этот захудалый городишко. Серый и невзрачный, с покосившимися бетонными стенами и нервно мерцающими фонарями, затертыми от времени граффити и оборванными листовками, изредка пролетающими мимо от зарождающегося шквального ветра. Едва ли не лучшая обстановка чтобы такой человек как Базиль мог сойти за своего. Вот только, сам Базиль был далеко не в восторге. Не то чтобы он желал видеть невероятные красоты неоновых мегаполисов, перехватывающие дыхание виды горных массивов, но он хотел бы увидеть хотя-бы что-то на стыке жанров, а не городишко из хоррор-стори что публикуют в еженедельной газете чтобы попугать наивных подростков. Может быть за пределами города действительно есть что-то хорошее, что-то что сможет удивить даже самого искушенного. Вот только это мало волнует писателя.  Сами посудите, если кто-то вдруг покажет вам кучу дерьма, и обоснует ее ценность тем, что внутри скрыты фисташки – мало кто изменит свое начальное мнение. Да и к тому же, Базиль фисташки не любил.

[indent]Вообще, он должен был встретиться со своей напарницей еще полтора часа назад, вот только что-то явно пошло не так, если верить слухам. А слухи рассказывали, что церковь схватила некую буйную девчушку, и что вела она себя так, будто демоном одержима. Базиль поправил белый воротничок, пытаясь в очередной раз скрыть алое пятно на нем. Удивительно, как одеяния католического священника открывали двери всех заведений, и рты самых угрюмых из местных жителей. Стоило бы прийти в этот мир сразу в такой одежде, но Базиль, в свойственной ему манере никогда не знакомился с деталями грядущей задачи. Вот и сейчас пришлось импровизировать. Вот так и вышло, несколько десятков минут на слежку за нужным «костюмом», одна пуля этому «костюму» в затылок, и сожаления о неудачной капельке на воротнике.

[indent]Итогом всей собранной информации было то, что их цель находится как раз-таки в церквушке на отшибе. И, казалось бы, отличная возможность быстро провернуть дельце, вот только чуть ли не все служители собрались сегодня в этой церкви для проведений ритуала. Что за ритуал? Этой информации, увы и ах, у Базиля не было. Все, кого он пытался спросить либо отшучивались, либо считали, что это какая-то проверка. Известно было одно – этот ритуал поменяет если не все, то очень многое в этом мирке.  А когда появляется зацепка о чем-то настолько сильном, то тут и ходить вокруг да около не приходится, цель точно здесь. Мужчина окинул взглядом церковь, и сделал очередную затяжку. Очередной проблемой было то, что его напарница оказалась в лапах церковников. И вот тут уже двух разных мнений быть не может, сам Базиль мало что может сделать, и ему нужен кто-то еще для выполнения задачи. А значит придется как-то ее вызволять. Но может просто сбежать?

[indent]- Отец Гарсия, вы наконец прибыли! – Базиль вздрогнул, когда услышал мужской голос за спиной. Писатель поспешно бросил сигарету на землю, и затушил подошвой ботинка. Он обернулся, и увидел молодого парня в рясе, он лучезарно улыбался, глядя на писателя, и последнему потребовалось несколько секунд чтобы вспомнить что он сейчас в других одеждах, и действовать надо соответственно.

[indent]- Я немного заблудился в городе. Надеюсь, не опоздал? – Откашлявшись заговорил Базиль, и увидел, как подходит еще один человек с белым воротничком.  Вот теперь понятно почему его сочли за ожидаемого гостя. Одеяния местных отличались, пусть не сильно, но заметно. Приветствия не заняли много времени, и Базиль не стал терять лишнего времени и наконец задал животрепещущий вопрос – что же за одержимую они поймали сегодня. И церковники даже согласились провести его, дабы продемонстрировать собственные техники изгнания. И стоило им войти в нужный зал, с уст Базиля едва не слетел недовольный вздох. Ну конечно же это она. Он показательно перекрестился, и поцеловал распятие, висевшее на его шее.

[indent]- Да спасется эта бедная душа. – Монотонно заключил он.

[indent]Очередная попытка удержать в себе тяжелый вздох едва не была провалена. Замучать до смерти какую-то случайную бедолагу из этого мира Базилю бы вовсе не составило труда, и если бы госпожа удача предоставила ему именно этот случай, то в ближайшее время он бы уже направлялся к источнику проблем. Хотя, «ближайшее время» - формулировка крайне расплывчатая. Он уже бывал в местах проведения экзорцизма в прошлой жизни. Он прекрасно знал, что это действо может и увлекательно, но вполне себе может растянуться на несколько дней. И вот как раз формулировки «ближайшее время» и «несколько дней» плохо стыковались между собой, и чтобы склонить чашу весов в нужную сторону, необходимо было действовать. Вопрос «как?» витал в голове Базиля еще с того момента как он переступил порог этой несчастной церквушки.  Ну что же, пора воспользоваться серым веществом в голове.

[indent]Если так подумать, то для экзорцизма ведь и правда не нужна куча людей с крестами. В текстах, с которыми ему приходилось ознакамливаться еще при жизни, было указание максимум на троих: святой отец и два служителя для поддержки. Зачем ему здесь эта чертова толпа? Да и удобнее будет перестрелять всего двоих, не привлекая лишнего внимания. А как сделать так, чтобы выстрелы не привлекли внимание? Была одна мыслишка, вот только оружие его горе-напарницы уже слишком долго упиралось в воротничок, и пора было начинать. Он прикрыл глаза, и едва ли не шепотом заговорил:

[indent]- Exsurgat Deus et dissipentur inimici ejus: et fugiant qui oderunt eum a facie ejus. – старая добрая молитва. Правда, обычно ее начинают читать когда известно имя демона, которого хотят изгнать. Но уж кто-кто, а Базиль знал всю эту внутреннюю кухню. Одержимого так мучали, что тот начинал мямлить что-то непонятное, а экзорцист трактовал это как имя демона. Может быть это одна из причин, по которым писатель разочаровался в церкви? Он сейчас уже и сам не вспомнит. Осторожно оттолкнув от себя клинок пальцем, Базиль окинул взглядом комнату. Два человека под прицелом, помимо него. Отлично, этого вполне достаточно. Он повернул лицо к Регине и едва заметно ухмыльнулся, словно говоря: «Надо же, от тебя даже польза есть». Хорошо, что присутствующие этого не заметили.

[indent]- Слушайте внимательно. – вновь перешел на местный язык Базиль. -  Все, на кого не указывает клинок демона, покиньте помещение по моему сигналу. Оставшиеся же, вторьте моей молитве, помогите мне спасти эту душу. И… - он сунул руку за пазуху, пытаясь нащупать револьвер. – я должен буду прибегнуть к жестокости чтобы избавить эту несчастную от зла. И я готов предстать перед судом господнем за это. – Сказав это, он выхватывает револьвер, и делает выстрел буквально в десятке сантиметров от уха Регины, обрекая беднягу на звон в ушах ближайшую минуту. – Сейчас! Если мы не выйдем через час, эту душу не спасти! Сжигайте помещение вместе с нами! – он приставляет ствол ко лбу своей напарницы. Наверняка она еще не пришла в себя после выстрела, но так даже лучше. Дуло револьвера еще не остыло, и девушка вполне может почувствовать жар метала в нескольких сантиметрах от кожи. Удивленные служители все-таки выбегают из помещения и закрывают дверь, оставляя лишь двух невезучих ребят в рясах, которые тут-же принимаются причитать что-то на латыни. Базиль улыбнулся. Искренне улыбнулся. Сюжет становился хоть чуточку интереснее.

[indent]- Sicut deficit fumus, deficiant: sicut fluit cera a facie ignis, sic pereant peccatores a facie De! – Чуть ли не прокричал Базиль, держа на мушке девушку. – Назови свое истинное имя, демон!

Затишье перед бурей. Такую ведь фразу используют в тех случаях, когда перед очевидным действом происходит мгновение тишины? Базиль чувствовал, что это как раз оно. Что-то грядет. В мрачной, погруженной во тьму комнате сгущались тени, словно предвестники неизбежного. Слова молитвы, лишенные какой-либо смысловой нагрузки, звучали словно эхо в пустоте. Сам писатель осознавал, что этот ритуал – не более чем глупая театральная постановка, но его задача (как и задача Регины) заставить публику в лице двух послушников полностью поверить в происходящее. Мужчина был слабо знаком с методами актерской игры, зато прекрасно осведомлен о способах ведения дел церковниками. Грубее, жестче. Оправдывая все беспрекословной верой. Главная проблема – что такие люди искренне верят, что после смерти все их преступления будут оправданы кем-то на небесах. Неважно, будет это бог или какой-то иной крылатый мужик. Главное – все простится, а они будут жить в раю. 

Базиль окинул комнату взглядом. Два послушника смиренно стояли, не посмев даже шелохнуться. Завороженные проводившимся ритуалом, они даже не понимали, что и сами принимают роль в этой дурацкой постановке. Но писателя это полностью устраивало. Куда проще будет пустить пулю в лоб человеку, который даже не пытается увернуться. А то один раз он так смазал, и по итогу прострелил бедняге щеку. И гонялся за ним еще добрый час. О нет, сейчас он таким заниматься абсолютно не хотел, учитывая что этот костюм священника был ему немного мал.

Стоило девушке вновь заговорить, как два тщедушных послушника, охая и вздыхая попятились назад. Он слышал, как по стучат каблуки их обуви по деревянному полу, как они прижимались спинами к стене. Несчастные трусы, что при первом же писке ловят приступ паники. Но это веселило Базиля. Заставляло сильнее вживаться в роль. Запах пороха после выстрела все еще стоял в его носу. И чего уж греха таить, этот запах ему очень нравился.

- Не пытайся меня запугать, чудовище. – Он ухмыльнулся, и с силой ударил ногой по стулу, опрокидывая его вместе с девушкой. Войдя в поток, он срывает со своей шеи распятие, и буквально наматывает его на ствол револьвера.

- Imperet illi Deus, sup plices deprecamur! Defende nos in proelio – выкрикивает он, направив оружие в лицо своей напарнице. На его лице держалась довольная ухмылка. Такое представление устраивало его едва ли не полностью. Пожалуй, ему стоило бы поблагодарить Регину за столь хорошую актерскую игру, и возможность повеселиться. Мужчина нависает над «одержимой». Его револьвер нацелен точно ей в голову.

- Если ты откажешься называть свое имя, я положу конец страданиям этой девочки раз и навсегда! Говори же! – Он опустил револьвер ниже, чтобы исключить даже малейшую возможность на промах. И наконец таки посмотрел в глаза напарнице. Что-то было не так. Ее взгляд словно обратился в полное безумие. Её глаза сверкали, словно звёзды в ночи, и внутри них кипело что-то совсем иное.  И сейчас Базиль впервые усомнился в том, что все идет точно по плану.

Свет проникал в комнату сквозь дырявые занавеси, создавая мутные сумерки, словно подчеркивая нереальность этого места. Тень легла на усталые лица участников, словно прелюдия к тёмному представлению.

Все шло наперекосяк, вопреки стандартному сценарию, но в данный момент это скорее радовало Базиля. Это развязывало ему руки, позволяло провалиться в глубины собственного хаоса, затащив с собой эту привязанную бедняжку. Это все давало оправдание его дальнейшим действиям, и поверьте, ничего приятного для бедняжки Регины он не задумал. Стул со скрежетом поднялся в исходное положение, столкнув лоб девушки с уже остывшим стволом револьвера.

- Judica, Domine, nocentes me: expugna impugnantes me. – тихо произнес ложный священник, вглядываясь в глаза своей напарницы. Было ли там действительно что-то, или ее актерская игра была настолько впечатляющей? Пока что Базиль склонялся к первому варианту, однако что-то пошло не так, когда она опустила свой взгляд. Как-то слишком человечно она звучала. Однако это все еще недостаточный повод для Базиля чтобы так просто остановиться. Скорее наоборот, этот момент слабости лишь подстегивал его желание довести дело до конца. Он словно полностью отдался важнейшей роли, а потому не имел права хоть на какое-то сочувствие.

- Подайте мне свечу и кинжал. Так просто мне не справиться с этим злом. – Обратился Базиль к стоящим позади него послушникам. Он уже ранее обратил внимание, что у них на поясе висели кинжалы, а потому было бы неплохо использовать один из них. Молодой парень в рясе встрепенулся. И осторожно вытащив кинжал из ножен, и свечу из канделябра на стене, с крайней неохотой приблизился к Базилю. Писатель спрятал револьвер, и взяв в руку одну руку кинжал, а другой рукой крепко сжимая распятие, он вновь повернулся к Регине.

- Благодарю тебя. Богу неугодна смерть такой молодой и невинной девушки, но и оставить ее в таком состоянии мы не можем. Мы все обязаны сделать то что должно. И не смейте отводить взгляд. – парень кивнул, и смотря ошарашенным взглядом на «одержимую» сбивчиво и заикаясь продолжил зачитывать молитву.

Сам же писатель опустился на одно колено перед девушкой, и поднес кинжал чуть ниже ее груди. Он бесшумно двигал губами, повторяя молитву за послушником, и затем он надавил на кинжал. Тот разрезал одежду Регины вонзаясь концом лезвия прямо в ее кожу. Ритуал продолжался, под неуверенный голос послушника, Базиль начал вести лезвие вниз, разрезая одежду, и оставляя под ней неглубокую рану. По краям ткань начинала пропитываться кровью, при виде которой мужчина даже на долю секунды засомневался в собственных действиях. Однако, он должен. Нет, скорее обязан продолжать. Кинжал остановился у пояса девушки, и писатель раздвинул разрезанную ткань в стороны, обнажая кровоточащую рану. Затем, он поднялся, и занес руку с распятием над пламенем свечки, нагревая последнее. Пламя буквально обволакивало серебряное изделие, и это завораживало Базиля.  Любуясь этим, он уже вслух произносил слова молитвы в унисон с послушником.

- Adesto itaque, Dux invictissime, populo Dei contra irrumpentes spirituales nequitias, et fac victoriam. – Немного погодя, когда крест уже достаточно нагрелся на пламени свечи, он заметил страх в глазах послушника, тот буквально дрожал, глядя на происходящее. Базиль, лишь посмотрел на него, и кивнул не останавливая свою и его молитву. Мол, так нужно. Мы должны это сделать. Затем, держа перед собой горячее распятие он вновь опустился на одно колено перед жертвой.

- Et clamor meus ad te veniat. – С этими словами он поднес символ веры к ране девушки, и тот с шипением лег на обнаженную кожу, заставляя кровь на ране чернеть.