Проблемы Гарпия решает блицкригом: сперва устранить, потом разбираться (опционально). Гарпии на вторичном времени терять нельзя, время ему - критично; препятствия, дураки и расстояния - Гарпия преодолеет их все, он так себе говорит. А когда всё разом?

Компания робота, по имени Давид, Гарпии не нравится. Гарпии нравится его тело: сильное, эффективное; Гарпии претит, как этот робот выбрал им распоряжаться. Свободомыслие результату враг - Гарпия знает это по себе.

У клонов его свободомыслие минимально. Подарок крови или же химия, изменившая, как работает их мозг на клеточном уровне, - Гарпии неинтересны причины, покуда последствия приносят выгоду. Лишние руки, глаза и ноги, существующие лишь для того, чтобы служить своему создателю - таков удел, таковым он и останется. Иному доверять опасно, глупо. Это Гарпия усвоил тоже - лично.

Первое крыло монастыря втроём им удалось обойти быстро. Поиски сии были столь же бесполезны, сколь казались и сперва - их доставили в руины, разбитые и не таящие в себе ничего, кроме былых сожалений. Вот часовня: перевернут алтарь, выбиты витражи, заколочены окна разобранными на доски скамьями. Вот столовая: скромное убранство было разорено, остатки его разбросаны по углам, а свечи съедены насекомыми.

Богоугодность в беде не спасёт.

Нужно было проверить следующее крыло и этажи выше. Проблема - завал; проблема таковой не является, ежели субъект обладает необходимыми навыками для её преодоления - и запасные руки. Гарпия изучающе наблюдал прогнившую от времени крышу, чрез которую на безобразный манер пробивалось солнце. Научен он уже, что солнце здесь - гадость. Путь однако один.

Держась тени, Гарпия начал восхождение. Выглядывал из-под капюшона он осторожно, ставил следующую ногу - крадучась. Завал, скреплённый переплетением корней, был для его веса устойчив: Гарпия мог и подтянуться, и выбирать альтернативные опоры. Однако что-то не давало ему покоя, шурша по оголённым нервам, прямо как шуршит песок под его сапогами.

Гарпия чует опасность до её появления. Потому и выжил.

Совершив финальный рывок, Гарпия поспешно принял устойчивое положение. Быстрый, ловкий, внимательный - как хищник; угрозу он заметил - и пометил её, как свою добычу. Руки, кинувшиеся к его лицу, поймали пустоту: Гарпия перекатился в сторону и сделал первый выстрел из малого калибра, ранив покрытые грязью и оплетённые корнями конечности. Один клон держался позади, страхуя, второй - правее. Гарпия не знал, выбрало чудовище именно его намеренно или же по воле случая; ему, в общем-то, и насрать - убить это чучело всё равно не составит труда.

Конечности эти могут быть неожиданно резвыми. Могло бы стать проблемой - в теории; Гарпия однако этому факту уже научен - и отходил быстрее и дальше, нежели те успевали до него дотянуться. Несколько точных выстрелов, перебивающих пальцы и мышцы, оставили от угрозы одни лишь лохмотья, жалобно захрустевшие под подошвой. Неторопливо проследив за источником угрозы, Гарпия наткнулся на зияющую дыру. Дыра смотрела на него в ответ.

Подставив дуло прямо в отверстие, Гарпия стрелял до тех пор, пока предсмертные мычания не прекратились.

В гробовой тишине Гарпия слышал мелодию поистине чудесную.

Чучело, которое они вытащили из стены, во многом было похоже на человека. Гарпия сапогом перевернул его к себе лицом и без тени омерзения перечислял: скрепленные чёрной субстанцией веки и рот, отсутствие волосяного покрова, прозрачная кожа, выбившаяся на поверхность сетка вен, отсутствие нижней части тела, крепкие корни, скрепляющие туловище воедино. Уроды знатные. Нападали-то зачем? Что, собирались пустить на минералы?

Второй этаж оказался жилым крылом. Обустройство в каждом комнате было бедное, но аккуратное: здесь жили, но в один момент ушли и не вернулись. Не было нигде ничьих костей, следов старой крови, - ежели обитатели монастыря и умерли, то не здесь. Гарпия всё блуждал, наблюдая лишь мох, поглощающий стены и мебель. И покой.

В этом месте уже всё умерло. Некого больше спасать.

Лестница на первый этаж была разрушена. Гарпия спрыгнул с высоты примерно в три человеческих роста, мягко приземлившись посреди уже знакомых руин. Путь ко внутреннему двору нашёлся сам собой, там же оказался и робот, по имени Давид.

— Ты уже осмотрел весь этаж?

Робот по-человечески вздрогнул и оглянулся на голос, как кролик. Искусственные светлые волосы сияли на солнце, подобно розовому золоту, а искусственные глаза выглядывали скромно, придавая ему испуганный вид. И зачем всё это?

— Нет, прости. Я решил сперва изучить этих... существ. Нашёл кое-что интересное.

Ну, осматривать интерьер здешний занятие действительно бесполезное. Говорить это роботу Давиду он, разумеется, не будет.

— Оба объекта принадлежат одному корневищу. Я не могу установить его точное местоположение, однако оно где-то глубоко под землёй и тянется на северо-запад. Так же на конечностях имеются подкожные мешки - я предполагаю, это споры. Возможно, таким образом эти существа размножаются. Или провоцируют биологическую мутацию, обращая в себе подобных органические объекты.

— Ты так в этом уверен? - лицо Гарпии оставалось непроницаемым, скрывая противоречивые чувства. Отвращение, например. Или жалость.

— Пусть эта модель и не обладает оптимальным инструментарием для проведения полевых исследований, я могу предварительно оценить достоверность выдвинутых гипотез в 84%.

Во дворе повисло молчание. Чернеющие своды монастыря окрашивались в закатных лучах по цвету молодой крови, едва поднявшийся ветер смущённо шелестел мёртвой травой, унося её по воздуху всё дальше и дальше. Ей на замену, как по указке, тут же вырастала новая.

Им нечего здесь искать. Как только сядет солнце, клоны отправятся на разведку.

— Я думаю, - голос робота звучал неуверенно, почти виновато; Гарпия обратил на него полный безразличия взгляд, — что, быть может... они хотят нам что-то показать. Быть может, они хотят нас тоже обратить? Чтобы спасти?

Гарпия лишь хмыкнул. Насмешка его, громкая и глумливая, была пропитана из ниоткуда взявшимся раздражением.

— Проверь лучше чучело, которое я нашёл на втором этаже. Лестница разрушена, но, думаю, ты справишься.

Собираясь на это задание, Гарпия рассчитывал, что вернётся к ужину. Интересно, что там делает киса. Скучает?

Отредактировано harpy (2023-10-14 20:27:04)

Планеты сменяются, а космос, - чёрный, холодный, пустой, - продолжает пребывать в стазисе: одна схлопнувшаяся галактика - не приговор и не потеря; закономерность - потому что в замену мёртвому всегда возникнет живое. Его солнце погибло, погибло и всё остальное - Гарпия не делал попыток этого предотвратить.

"Должен был", Гадюка ему говорил. Он - из всех людей; яд Гадюки передался и Гарпии (мерзость), этим ядом он плюнул ему в лицо. Потому что Гадюка забывается. Потому что жизнь Гадюки - в руках Гарпии; Гарпия - бог его и его Вселенная. Галактики умирают, космос замерзает, люди обращаются в прах и на прахе этом взращивается, в миллионах лет отсюда, новый человек - а фальшивые боги продолжат твердить о пророчествах и высшей цели. Самопревозглашенные изуверы, почему-то, поддакивают.

О болванчиках говорить не стоит.

— Ты так неожиданно затих. Все ли мои объяснения были понятны?

Робота, по имени Давид, создали, чтобы выжить самим. Сказали: "ты, орудие, существуешь, чтобы служить" - он и служит - и Гарпии, в общем-то, похуй. В жертвах и смерти такие, как робот Давид, и те, кто его создали, видят причину: или знамение, или же цель; "то же будет и с нами", например; "эти потери не будут напрасны", в том же духе.

От притязательной идеалогии поиска первопричин Гарпия зажимает нос.

— Нет, - сухой голос Гарпии был тих, — не все. Однако значения это не имеет.

Созданные человеком роботы имеют значение сугубо утилитарное.

Гарпия наблюдал за ним сквозь пламя, пристально, с вызовом. По очеловеченному лицу его, сидящему на хромированном, металлическом теле, Гарпия пытался прочитать картину мира. Видел жестокость. Видел последовательность, оправдания. Отправить во служение такого, как робот, по имени Давид, равносильно посвящению в солдаты ребёнка.

Спасать имеет смысл лишь самое дорогое. Гарпия любит Гладию - её и спас. Гарпии без тепла, которое даёт ему Грешник, тоскливо и смуро; Грешник ему нужен; его и держит к себе ближе всех. Больше - уже чересчур.

У робота Давида таких людей нет. Никто его самого, когда необходимо то будет, не спасёт. Окажется забыт он и потерян, как этот монастырь, где мёртвая земля порождает мёртвые цветы. Кто же будет в этом повинен? Он сам, брошенный? Или же эгоизм людей, чьи великие цели поставили на нём, самолично, крест?

Пустое. Гарпии нет нужды о нём думать, нет нужды с ним говорить.

— Почему ты ищешь? Почему помогаешь тем, кто тебя создал?

Но Гарпию за язык грубая, уродливая злоба тянет быстрее, чем он успевает её сдержать. Кому и что он пытается доказать? И для чего?

— Потому что у тебя так прописано в коде. Ты существуешь, чтобы выполнять их команды. В этом твоя суть.

Уйти никуда Гарпия не может. Он и не хочет - факт (так себе говорит; это - факт?). Гарпия хмурится страшно, отворачивается, и смотрит то на тени от костра, что пляшут по стенам, то на лунный диск, гордо восседающий посреди неба, словно голова на пике. Ему стоило отказаться от задания, как только он узнал о том, с кем его будет выполнять. От робота Давида ничего, кроме раздражения, не жди.

Гарпия молчал. Дышал он тихо, мерно. Взгляд он ни разу так и не поднял.

— Не поэтому, - тишина прерывается уверенно, беззлобно; у Гарпии ощущение смутное, что на лице у робота сейчас вселенское прощение (Гарпия проверять этого, конечно, не будет). — Я помогаю, потому что хочу помочь. Как другие Искатели, которые спасли мой мир. В помощи нам открываются новые пути. Для того, чтобы понять. Ради тех, кто уже погиб, и тех, кто родится многим после.

Сама собой наружу ползёт усмешка: глумливая, циничная. И горькая.

— Ты от кого-то это услышал?

— Почему ты так относишься ко мне? - без всякой паузы задаёт робот встречный вопрос. — Это ведь что-то личное?

Гарпия мажет взглядом по чёрной шее, по рукам, на человеческий манер расслабенно устроенных на коленях, по носу, что был перечерчен синей полосой - но не в глаза. В собственных клонах Гарпия видит жизни меньше, чем в роботе, по имени Давид.

— Ты просто мне не нравишься.

Произносит. И поворачивается спиной, ложась на землю. Плащ его, плотный и мягкий, уже многие годы служит ему и матрацем, и одеялом.

На сегодня хватит.

Отредактировано harpy (2023-10-16 12:14:51)

Время суток ничего для Давида не значило, а вот желание познать толкало к действию всегда. Гарпия, кажется, уснул; проверять Давиду немного боязно - определил на взгляд, еле-еле заглядывая через плечо, стоя в десяти шагах; поглядел он да пошёл, крадучись. В этом месте непонятного слишком много, опасного много, - а цели они так и не нашли.

Загадка мёртвой земли на территории монастыря не закончилась. Неудачная имитация, что поддерживается столь рьяно, так отчаянно, - и на теории генезиса, незаметно и тихо, начинает наслаиваться жалость;
Давид щурится,
калибрует процессор,
но чувствует эту жалость вновь и вновь.

Зачем же деревья здесь эти? Потому что так должно быть, потому что когда-то на месте этом был то ли лес, то ли луг: неважно; важно - что красиво; важно, что однажды этой красоты больше не стало. Что-то скучает. Что-то сожалеет - и силится вновь вернуть всё, как прежде. Однако не выходит.

Жизнь здесь существовать не может. Проблема в этом.

Наблюдая, как рассеиваются в прах свежесрубленные ветки, ужасно сухие и ломкие, Давид продолжал анализировать вероятности. Вот одиннадцатая: после некой катастрофы был полностью нарушен химический состав всей биосферы, из-за чего животный мир вымер, растительный тоже, остались одни только простейшие организмы, мимикрирующие под старые образы; вероятность сего минимальная. Нужно что-то другое, более обоснованное.

Звёзд в этом мире не видно, а луна угловатая, в россыпи кратеров, - это что-то значит? Для чего-то, - быть может, - небо здесь бедно по причине? Это надо учитывать? Это стоит проверить?

[indent] [ Что ещё он может здесь найти? ]

Давид сидит на фальшивой земле и смотрит на фальшивое небо. Теории, - дурные, негодные, - продолжают обрабатываться в автономном режиме, пожирая ресурсы. Пожираются зря. Давид, не рассчитывая, сказать способен следующее - ничего из вероятного разгадкой к этому миру являться не будет.

Всё зазря, думается. Давиду не стоило браться за это задание.

Ему не стоило пытаться разговорить Гарпию.

Металлическими лёгкими Давид глубоко выдыхает углекислый газ. Вдоха вслед за этим не следует. Вброшенная, на правах доброй воли, подачка симуляции жизни кажется ему сейчас актом беспросветной жестокости.

— — —

Когда он вернулся, Гарпия всё лежал на том же месте. Плечо его поднималось грузно, медленно, словно у медведя, досыпающего последние дни перед весной. Что же ему снится? Близкие, родные края, охота на диковинного зверя? Просыпается он с первыми лучами или же выжидает до полудня? Об этом остается лишь гадать. Гарпия ни за что не подпустит его ближе вытянутой руки, и много ещё будет тех, кто не захочет иметь с Давидом ничего общего. Это данность. С ней остаётся лишь смириться, как пришлось смириться с тем, что человечности его уже лишили.

Рассвет всё крепчал. Лучи его, что пробивались сквозь дыры в стенах монастыря, нагревали холодный камень всё ближе и ближе к месту их ночлега. Однако Гарпия всё не просыпался.

Стоило солнцу подобраться вплотную, начиная лизать полы плаща, как Давид не выдерживает: он бросается вперёд, утягивая расслабленное тело Гарпии к теням, в безопасность. Но вот под стальными пальцами напрягаются мышцы, вот чужая рука резко дёргается, врезаясь локтем в подбородок, вот Гарпия вырывается и стремительно отходит. Его холодные глаза с предупреждением блестели из-под капюшона, а ладонь уже легла на приклад дробовика.

— Там было солнце! Я боялся, что оно дойдёт до твоего лица!

Давид поднимает руки, сбивчиво объясняясь. Признаться, он даже не думал, что Гарпия может относиться к нему ещё хуже, но вот, посмотрите на них сейчас.

— Не надо меня трогать.

Голос Гарпии был спросонья хриплым, скрипучим; Гарпия спешно прокашлялся, пряча лицо в капюшоне. Озвучив свою скрытую угрозу, он однако почти сразу убрал ладонь с дробовика и наклонился, чтобы поднять рюкзак с земли. От внимания Давида не ускользнула некоторая медлительность в его движениях. Он плохо спал? Неужели смог отдохнуть он лишь под утро и не просыпался из-за усталости?

Будто не обращая на него внимания, Гарпия вытащил из рюкзака пару кусков вяленого мяса и флягу. Съел он их почти сразу, жадно отрывая большие куски и проглатывая.

— С чего продолжим поиски? Каковы результаты разведки? - задал Давид насущные вопросы после того, как Гарпия оторвался от фляги.

Тот с ответами не торопился. Какое-то время он просто стоял, выковыривая мясо из зубов. Сегодняшнее пробуждение явно поставило его в плохое расположение духа, и Давид, даже осознавая свои благие намерения, чувствовал себя виновато.

— Результатов нет, - произносит, наконец; Гарпия начинает шагать в сторону разрушенной лестницы, а Давиду не остаётся ничего, кроме как следовать за ним, — на север здесь море, на юге в двадцати километрах отсутствуют иные признаки цивилизации.

— А третий клон? Вчера их было трое.

Гарпия глянул на него искоса. Очевидно, наблюдательность Давида понравилась ему не слишком.

— Третий охранял меня. Потом я потерял его, как остальных.

— В смысле, все они мертвы?

— В смысле я не знаю, что случилось.

Яд, сочащийся из слов Гарпии, должен был бы ранить, однако Давид уже слишком привык к сварливости молодого эльфа, чтобы как-то на это реагировать. Давид запнулся лишь на секунду, прежде чем продолжить свои расспросы:

— Подобных прецедентов на твоём опыте не бывало? Твои клоны просто испарились и ты не знаешь, куда?

Гарпия тяжело вздохнул. Похоже, чувствует он себя действительно неважно, ежели после этого не последовало никаких колкостей. Гарпия лишь продолжил идти, останавливаясь перед самой лестницей. В месте, куда был устремлён его взгляд, начали появляться человеческие ноги.

— Я создам ещё несколько. Вместе с ними проверю третий этаж, возможно, там удастся найти зацепку. Можешь пойти со мной, а можешь изучить этот этаж ещё раз - подозреваю, здесь должен быть подвал.

Давид хотел было согласиться, но замирает на полуслове. Датчики предупреждали его о приближении живого существа, и приближалось оно быстро. Гарпия в предупреждениях не нуждался: тут же в его руке очутился дробовик, а сам он развернулся, будто бы точно зная, откуда появится угроза.

Отредактировано harpy (2023-10-17 22:53:51)